CqQRcNeHAv

КАК МЫ С БАБОЙ ШУРОЙ КОЧЕВАЛИ ПО ГЕРМАНИИ

Поездка в Германию – это часть большого проекта Сургутской студии неигрового кино «ЛИКИ ЮГРЫ», который я и сегодня представляю в Европе. Германия одной из первых откликнулась на наш видеомарафон. К тому же и в создании проекта «Загадка моя», и в производстве фильма «Весна в Тресколье», презентация и премьера которых были там запланированы, принимали участие немецкие коллеги (фильм был переведён сразу с языка манси на немецкий).

С коллегой и менеджером проекта "ЛИКИ ЮГРЫ В Германии" Штефаном Дудеком в павильонах бывшей киностудии "Дэфа"

С коллегой и менеджером проекта «ЛИКИ ЮГРЫ В Германии» Штефаном Дудеком в павильонах бывшей киностудии «Дэфа»

На этот раз жители шести городов Германии (Берлин, Кёльн, Лейпциг, Халле, Штуттгарт и Нойштрелиц) радовались и переживали за судьбы «Алёнки», «Мастера и Евдокии», бабы Шуры Анямовой из «Тресколья» и других коренных жителей Зауралья.

Встречи были организованы моим немецким другом, этнографом, долгое время изучающим жизнь коренной Югры – Штефаном Дудеком. В этот раз он был и менеджер, и переводчик, и даже водитель (за редкими исключениями почти всю Германию мы проехали на его автомобиле).

 

 

В русскоязычном кинотеатре "Крокодил" в Берлине

В русскоязычном кинотеатре «Крокодил» в Берлине

Наиболее запомнились встречи в Штутгарте, Нойштрелице и Берлине (там существует русскоязычный частный кинотеатр «Кино-Крокодил». Когда я спросила у хозяина, почему «Крокодил», он молча показал на потолок, где висела огромная чёрная рептилия, и ответил: «осталась от прежнего хозяина, а я не стал убирать»).

 

О шаманах Сибири

—  «Сибирский шаманизм» — выставка под таким названием в Линден-музее Штуттгарта, — сразу же стала чрезвычайно популярной как среди самих жителей, так и многочисленных гостей города. Она включает в себя около четырёхсот самых разнообразных экспонатов  из этнографического музея Санкт-Петербурга, Линден-музея Штутгарта и личной коллекции Эриха Кастена, куратора выставки (экспонатов, символизирующих духовную культуру наших народов, к сожалению, было всего 6). Два дня в кинозале музея шли доклады о жизни и национальных традициях югорских ханты. В Штутгарте стояли выходные, прекрасная солнечная погода, и тем не менее люди не уходили из нашего зала. В конце встречи к нам подошла одна очень пожилая женщина. Её так растрогали фильмы, что она решила предложить свою помощь. У нас существует клуб друзей музея, — сказала она, — мы хотим Вам помочь. Может быть, нужны какие-то расходы? Мы можем «сброситься», например, Вам на обратную дорогу… Этого я точно никогда не забуду.

 

Скоро начнётся показ

Скоро начнётся показ

 

О пользе старины

— Старинные замки здесь в большом почёте. В одном из них даже расположен кинозал. Причём, не один, а целых два. А ещё небольшой ресторанчик, галерея и много прочих небольших, но весьма уютных помещений. Это – бывшая фабрика кафельных печей. Её нынешнему хозяину, Конрадту Хорсту, она досталась в 1945 году по наследству от отца. В одном из кинозалов этого старинного дома и проходила встреча с жителями Нойштрелица (в другом зале шёл новый фильм Вуди Алена «Вики, Кристина, Барселона», и зрителей там было значительно меньше). У кино «Фабрики кафельных печей» (название так и осталось прежним) за 17 лет существования уже сформировалось своё культурное сообщество. В нашем зале, честное слово, не было свободных мест. Сам семидесятилетний Конрадт, просидевший в зале все три с половиной часа, сказал мне потом: сколько лет живу на свете, а впервые вижу, что где-то за Уралом живут такие люди.

 

 

Международный женский день 8 марта мы тоже встречали среди старины – в трёхсотлетнем доме управляющего замком (который расположился в двух шагах, его занимал художник). Здесь живёт наша общая знакомая Каролин Гроссе, она тоже не раз бывала в наших краях. Раньше её семья арендовала часть этого дома, но власти передали его семье с условием, чтобы они сохраняли этот исторический памятник в надлежащем виде. На чердаке Каролин уже разместила авторскую фотогалерею и даже облас, вывезенный когда-то с Агана. А в не менее колоритном подземелье пока живут только летучие мыши, но деятельная Каролин, думаю, найдёт применение и ему.

 

О страусах, медведях и прочей экзотике

— Что ещё запомнилось? Как носились на автомобиле ночью (потому что днём не успевали) по открытым павильонам бывшей киностудии «Дэфа», где в своё время были сняты все серии про Чингачгука с Гойко Митичем; страусы под дождём на страусиной ферме, коих в Германии множество (а также, кстати, и павлиньих, и верблюжьих, и даже «северно-оленьих»); открытый павильон в центре Берлина, где живут две медведицы, Макси и Шнутти (медведь находится на гербе города, поэтому и Макси, и Шнутти, и всех прочих представителей медвежьего племени здесь всячески холят и лелеют).

Медведицы Макси и Шнутти живут в самом центре Берлина

Медведицы Макси и Шнутти живут в самом центре Берлина

Запомнился и бывший концлагерь в Заксенхаузене, где не было «русских» экскурсий, потому что якобы они не пользовались спросом, как, кстати, и во многих других музеях (во что в жизнь не поверю).

 

бывший концлагерь в Заксенхауэре сегодня - место для размышлений

бывший концлагерь в Заксенхауэре сегодня — место для размышлений

 

О кризисе

Кризиса в Германии я не увидела, о чём, конечно же, совсем не жалею. Возможно, он где-то прятался и подглядывал за нами из-за угла, пока мы носились по немецким автобанам… Ни одна из встреч не была отменена, обещанные деньги выплачивались вовремя и очень быстро… Строители строили, врачи лечили, продавцы продавали…

А вот о чём действительно жалею: оказывается, именно в Берлине живёт одна из самых выдающихся женщин всех времён и народов – Нефертити. С ней-то встретиться не удалось.

 

Напоследок

В Германии проходили встречи не только с теми, кто хотел познакомиться с культурой коренного населения Зауралья. Параллельно мы общались с режиссёрами, организаторами фестивалей, продюсерами…

Например, очень запомнилась встреча с продюсером студии «Л.Е. Визион» в Лейпциге, Симоной Бауман, которая после недолговременной беседы запросто пригласила нас к сотрудничеству, в том числе с одним из ведущих франко-германских каналов «ARTE»: «Зрителей европейских каналов очень интересуют судьбы простых людей в России. Наш зритель должен сочувствовать, сравнивать, сопереживать»…

 

И ещё

Впервые я увидела это в маленьком немецком городке Халле, неподалёку от института этнологии имени Макса Планка, где проходила моя авторская встреча с коллегами, изучающими культуры малых народов мира.

Посреди аккуратной немецкой брусчатки, коей уложены практически все улицы большинства немецких городов, расположилась небольшая бронзовая плитка с чьим-то именем, датой рождения…

Штефан сказал, что в Германии таким образом чтят память репрессированных евреев. «В Берлине, возле дома, в котором ты будешь жить, целых две таких, — добавил он, — а придумала это соседка Анти (хозяйки квартиры, в которой я и находилась во время пребывания в столице Германии), писательница. Если хочешь, давай к ней зайдём, возьмёшь интервью…»

Профессиональное чутьё журналиста подвело меня в тот раз. Программа пребывания в Германии была такой насыщенной, что никак не хватало времени на то, чтобы зайти к пожилой женщине, живущей всего в двух метрах от меня, и поспрашивать у неё: а ради чего? Хотя, в принципе, ответ стал проясняться почти с самого начала поездки. Германия – довольно маленькая страна. Очень многое в ней напоминает о прошлом. Да немцы и не открещиваются от своего прошлого. Но я, приезжая, чувствовала – здесь пришло время взглянуть на него иначе.

Кстати, плитки на тротуаре – очень действенная штука. По крайней мере, два раза в день, выходя из дома и заходя в него, я чувствовала незаметное пребывание этих людей рядом с собой. Они жили в этом доме, и однажды покинули его, чтобы не по своей воле навсегда исчезнуть в неизвестности.

В Бонне, после встречи со зрителями Кёльна (до бывшей столицы Западной Германии отсюда всего полчаса на электричке), я увидела ещё одно доказательство того, что немцы сегодня совсем по-другому относятся к своей истории: у перрона стоял так называемый Поезд Памяти, «Zug der Erinnerung», который колесил по всей Германии, «чтобы помнили». Внутри этого музея на колёсах находилась экспозиция, посвящённая детям, исчезнувшим в концлагерях. По словам моего кёльнского сопровождающего, поляка Ярека, муниципалитет Бонна даже не хотел впускать этот поезд на свою территорию, так сильна была память о тех событиях, так остро до сих пор чувствуют жители города эту боль.

Несмотря на ранний час, к входу в поезд-музей выстроилась довольно внушительная очередь. Мне нужно было уезжать в Берлин, график встреч был очень плотным, поэтому мы попытались проникнуть в музей с заднего хода.

Внутри, действительно, было впечатляюще. Документы, фотографии, дневники подростков от восьми до двенадцати лет. На секунду показалось, что в Германии и этим пытаются привлечь туристов, это своеобразный бизнес. Но – нет, показалось. Тем не менее, свою историческую память немцы ворошат самыми различными способами. Об этом говорят и восстановленный стеклянный купол Рейхстага, куда ежедневно спешат подняться тысячи туристов, и ставшая местом паломничества знаменитая площадь у Брандербургских ворот. И даже то немногое, что осталось от бывших концентрационных лагерей.

Между встречами я слишком увлеклась так называемой «свободной» культурной программой. Хотелось всё: в гости к друзьям, на крышу Рейхсага, на страусиную ферму и в музей, где «живёт» одна из самых известных женщин всех времён и народов – Нефертити… Не помню, как пришла в голову мысль посетить ещё один из бессмертных символов Второй мировой, но когда эта мысль появилась, она засела в голове так прочно, что казалось – не смогу покинуть страну, пока не увижу это место.

Заксенхаузен, персональный лагерь смерти великого германского рейха. Его построили в 1938 году «у порога» Берлина, дабы в первую очередь упредить возможные восстания в бывшей «красной столице». Почти все берлинские евреи, ставшие жертвами фашистских репрессий, были помещены сюда. Далее сжигали в печах, душили в газовых камерах, расстреливали всех: французов, англичан, югославов, болгар, поляков, венгров, немцев и русских… Цыган, гомосексуалистов, лидеров немецкой оппозиции…

Сегодня подобные мемориалы сами немцы называют  «местом для размышления об истории». Действительно, здесь всё дышит памятью прошлых лет. Интересно, что чувствуют многочисленные туристы, тщательно пытаясь заглянуть фотокамерой внутрь печи, на которой до сих пор лежат «те самые» носилки, что закидывали внутрь расстрелянных и задушенных? Что касается меня лично – было абсолютное ощущение того, что я ОБЯЗАНА была здесь быть.

В Заксенхаузене бывает много молодёжи (ежегодно мемориал посещает 850 групп берлинских школьников). И здесь каждый год в апреле собираются те, кому повезло остаться в живых – бывшие узники лагеря.

Значение слова «память» предполагает определённые знания. А воспоминания – это хорошая инъекция. Вполне возможно, что именно они, бывшие свидетели всемирного позора фашизма, и сформировали, отчасти, ту новую память, которую сегодня я наблюдаю по всей стране. Дети и внуки поколения преступников стыдятся своего прошлого. Но они очень хорошо помнят (знают) его. И это делает им честь.

P/S. Правда, вот другим своим историческим наследием, Берлинской стеной, в Германии спекулируют отчаянно. Как сказал Штефан Дудек: «Кажется, её продали на сувениры уже в два или три раза больше, чем она была на самом деле…»

 Лейпциг – Налле – Штуттгарт — Нойштерлиц – Берлин — Кёльн

Март, 2009 год

(Общее количество просмотров - 180 )