В канун завершения работы пятого созыва Думы Ханты-Мансийского автономного округа – Югры мы беседуем с депутатом Думы Ханты-Мансийского автономного округа – Югры, заместителем председателя Ассамблеи представителей коренных малочисленных народов Севера Надеждой Геннадьевной Алексеевой.

 

— В декабре 2015-го года на последнем заседании Думы депутаты приняли решение о внесении изменений в Устав автономного округа,  касающихся Ассамблеи. Надежда Геннадьевна, как Вы думаете, могут ли эти изменения повлиять на дальнейшую работу Ассамблеи? Отразится ли это на жизни коренных жителей Югры?

— Действительно, был принят закон о внесении изменений в Устав Ханты-Мансийского автономного округа – Югры относительно формирования Ассамблеи. Согласно новому закону, Ассамблея в Думе будет формироваться из числа депутатов, избираемых либо по одномандатным округам, либо по партийным спискам. То есть, потенциальный претендент в Ассамблею должен избраться сначала депутатом Думы, и только потом сможет заявиться в состав Ассамблеи, на Ассамблею переносится принцип формирования Комитетов Думы.

Такая схема кардинально отличается от предусмотренной ранее в Уставе нашего округа. Предыдущей редакцией Устава было установлено, что три депутата представляют коренные малочисленные народы в законодательном (представительном) органе государственной власти Ханты-Мансийского автономного округа – Югры. Выборы трёх депутатов проводятся по мажоритарной системе по единому многомандатному избирательному округу, которым является территория автономного округа («депутаты Думы автономного округа, избранные по единому многомандатному избирательному округу, составляют Ассамблею представителей коренных малочисленных народов Севера, ее председатель является заместителем председателя Думы»). По итогам выборов сразу определялся состав депутатов Ассамблеи Думы, и этот же состав выбирал своего председателя.

Принятые в 2015 году  изменения регламентируют другой порядок и не способствуют избранию в депутаты и соответственно в Ассамблею самих представителей коренных народов.

 

 

 

 

— Несмотря на это, Вы снова баллотируетесь в Думу? В Ассамблею?

 

— Да, несмотря на это, я собираюсь баллотироваться в Думу Ханты-Мансийского автономного округа – Югры шестого созыва.

 

— Надежда Геннадьевна, чем памятен для Вас остался последний созыв?

С достаточно отрицательного момента начался 2014 год. Для коренных народов, ведущих традиционный образ жизни, земля – место исконного проживания, имеет глубокое материальное и духовное значение. Если говорить о ключевом вопросе – о территориях традиционного природопользования, то 2014 год начался для нас с негативной информации. По воле федерального законодателя (Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. N 406-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об особо охраняемых природных территориях» и отдельные законодательные акты Российской Федерации») территории традиционного природопользования (ТТП) коренных народов исключены из перечня категорий особо охраняемых природных территорий. Это значит, что эти территории (в прошлом — родовые угодья) потеряли свой природоохранный статус. У этих земель остался статус особо охраняемых территорий, который предполагает некий специальный режим природопользования, но без установления прежнего природоохранного надзора. Ни земля, ни вода, ни леса, ни болота на ТТП не являются теперь особыми природными объектами с обязательной охраной.
До принятия этого закона нефтяные компании перед тем, как начать работать, проводили специальную экологическую экспертизу всего природного  комплекса, где просчитывались, практически, все ущербы, буквально на каждый кустик, на каждое озеро. Считался весь природный ресурс, а, соответственно, и возмещение, и последствия, которые наступали бы в результате освоения.
После внесения поправок у нас осталось (не только Ассамблея имеется в виду, но и природоохранные организации), меньше прав и возможностей защитить людей, живущих на ТТП. Теперь природоохранное законодательство распространяет свое действие на ТТП на общих основаниях, наряду с общедоступными территориями.

Да, поправки 406-ФЗ облегчили жизнь проектировщикам и производственникам при освоении месторождений, но коренным жителям совместное с недропользователями соседство на ТТП без ограничений усугубит их традиционную жизнь.

Мы, депутаты Ассамблеи, общественность, коренные жители, живущие на территориях традиционного природопользования, обращались на федеральный уровень с тем, чтобы приостановить поправки, умаляющие статус ТТП, но  нам не удалось отстоять своего мнения. Никаких изменений или хотя бы даже приостановки действия этих поправок не произошло.  Пришлось приводить в соответствие федеральному законодательству наше региональное законодательство, и точно так же слово «природные» исключить из определения и статуса территорий традиционного природопользования.

 

— В настоящее время на территории Югры в тлеющем, перманентном состоянии находится несколько неоконченных диалогов «природопользователи — коренные жители». Это священное для коренных жителей озеро Нумто (Белоярский район), ещё одно священное озеро Имлор (Сургутский район), это территория Аганский ягельный бор (Нижневартовский район),  находящаяся под угрозой нефтяного освоения… Наконец, это ситуация с ТТП №14 (Сургутский район), где, в соответствии с действующим федеральным законодательством, одна из нефтегазодобывающих компаний сначала выкупила лицензию на разработку месторождения, а затем начала переговоры с коренными жителями, уведомив их о предстоящем освоении (предварительного согласования не было).

Как сегодня развиваются события в этих «горячих точках», и как они могут закончиться, «благодаря» принятым изменениям в законодательство об ООПТ? 

 

— Начнём с Аганского ягельного бора. В ноябре 2014 года в результате острого конфликта коренных жителей с недропользователями на окружной Комиссии при Департаменте природных ресурсов и несырьевого сектора экономики автономного округа было принято решение подготовить обоснование для создания ООПТ «Природный заказник «Аганский ягельный бор». Представители Ассамблеи проехали по всем шести ТТП Сургутского и Нижневартовского районов, которые перекрывает большой природный ягельный ландшафт на правом берегу реки Аган, для согласования с коренными жителями предполагаемых, с их точки зрения, границ будущего заказника. Данные результаты передали в Департамент природных ресурсов, в настоящее время разработан план мероприятий, готовится научное обоснование создания Аганского заказника при готовности документов, проект будет вынесен на общественное обсуждение.

 

— Второй год заканчивается. Как Вы считаете, защитит ли будущий Заказник эту территорию от нефтяников и других природопользователей? 

 

— Всё может быть. Не уверена, что заказник обретет юридический статус. Согласование проекта ведётся со всеми структурами Правительства. Это длительный процесс, и, естественно, те структуры, которые заинтересованы в том, чтобы не было никаких препятствий для нефтедобычи, наверное, могут и против высказаться. Ещё не факт, что согласуют создание этой особо охраняемой территории.

 

— Может выясниться, что это нерентабельно – 3 с половиной миллиона тонн нефти  против нескольких десятков оленей, которые пасутся на этой земле?

 

— Здесь более важно то, что приходит понимание, что нет ничего дороже, чем природный ресурс, возобновляемый естественным образом. Нефтяная компания ЛУКОЙЛ присоединилась к Глобальному договору компаний бизнес-сообщества. Она ответственна за воздействие ее деятельности на общество и окружающую среду, на  коренных жителей, ведущих свою традиционную жизнь на территории будущего заказника «Аганский ягельный бор». Если компания ЛУКОЙЛ будет и дальше  позиционировать себя социально ответственной компанией,  она будет следовать принципам повышения ответственности за состояние окружающей среды и распространения экологически безопасных технологий и, соответственно, производство там поведут уже более щадящее, хочется надеяться.

 

— Относительно ситуации, возникшей на ТТП №14, Север Сургутского района. В июне 2014-го года нефтяная компания «Газпромнефть Ноябрьскнефтегаз» выиграла лицензию на пользование недрами, геологическое изучение, разведку и добычу углеводородного сырья до 2039-го года на участке Отдельный, где живёт род Сопочиных. 25 августа Сопочины впервые вежливо, но твёрдо сказали «Нет, мы не согласны», выразив своё недовольство решением Правительства округа на продажу лицензии на участок без согласования с ними, живущими в границах этого участка. Спустя полтора месяца нефтяники вновь пригласили Сопочиных на разговор, привезя с собой на встречу представителей Правительства и прочих властей… И снова прозвучало единогласное «нет». Я была на этой встрече…

 

— Такие встречи, как вехи, очень памятны для меня. Недоверие сегодня к нефтяным структурам – это груз всех прошедших лет.

 

— Вы с самого начала отслеживаете эту ситуацию, чем она отлична от других, что здесь произошло впервые?

 

— Впервые весь род, вплоть до одной семьи, консолидировано, не взирая на то, что каждую семью в отдельности уговаривали и убеждали согласовать производство объектов, схему размещения — все договорились в этом процессе участвовать вместе. И если сказать «нет» – то каждая семья готова была сказать «нет», чтобы их не раздёргивали поодиночке, как это обычно бывает, а если сказать «да»… В общем, все на тот момент выработали общую позицию. Это, действительно, впервые. Я так думаю, что именно тогда и власть, и нефтяники поняли, что в данной ситуации речь идёт не о выплатах, а об отстаивании своих прав на сохранение исконной среды обитания. Если раньше встречались такие ситуации: возникает некий запал противостояния коренных жителей с недропользователями, потом оказывается, что какие-то семьи уже подписали соглашения из-за недопонимания, из-за выплат, из-за давления на них — и успокоились. В данной же ситуации было определенно выражено – вопрос не в подкупных деньгах, а именно в отстаивании своей земли, в том, чтобы коренных жителей уважали, как граждан, как партнеров в переговорном процессе.

 

— Видимо, в росте национального самосознания большую роль сыграли Иосиф Антонович Сопочин, бывший руководителем общины «Ханто», и всем уже, надеюсь, известный, Юрий Вэлла…

 

— Конечно. Молодёжь подрастает грамотная, молодые люди уже стараются получить специальное образование, в области нефтедобычи, кто-то экономическое, юридическое образование, не для того, чтобы уйти с земли в города и посёлки, а, наоборот, чтобы остаться на своей земле и быть полезными своим родным.

 

— Совещание в Ноябрьске «участок Отдельный – род Сопочиных» в январе этого года, на котором присутствовала и я, показало более высокий уровень переговоров?

 

— В Варьёгане однажды меня пожилой мужчина спрашивает «Вот почему на моей земле так много выкачивают нефти, а я не живу так, как живёт нефтяник?» Действительно, во всех взаимоотношениях недропользователей и коренных жителей зачастую наблюдалось поведенческое превосходство, пренебрежительные ноты со стороны первых. В Ноябрьске начался разговор на более высоком уровне, с признанием, хочется верить, равных партнёров.

 

— 3 июня в Когалыме состоялось очередное совещание по этому вопросу. Чем закончилось? И закончилось ли?

 

— Совещание носило больше консультационный характер, были разъяснены  дальнейшие планы в подготовке проектов, заданы взаимные вопросы. Впоследствии проходили ещё несколько этапов переговоров, сейчас ситуация, если применить строительный термин, — «в замороженном состоянии».

 

— Есть ещё один эпизод, о котором местные средства информации, также, как и о вышеперечисленных, пока умалчивают: один мой знакомый из Угутской общины «Яун-Ях» Сургутского района в прошлом году посетовал на то, что на территории его общины началась незаконная, как он считает, вырубка леса…

 

— В 2013-2014м годах, действительно, случился инцидент в сельском поселении Угут, Сургутского района, эта проблема до сих пор не решается. На территории общины «Яун-Ях» начались лесозаготовки. Поскольку леса имеют федеральный статус, лесной участок по решению федерального органа передан в аренду лесопользователю. Арендная плата поступает в федеральный бюджет. Сказать «приостановите, верните арендную плату из бюджета Российской Федерации и остановите лесозаготовки», когда уже все процедуры по отводам лесных участков прошли, практически невозможно.

Представители Департамента природных ресурсов автономного округа после обращения общины юганских коренных жителей заверяли, что заготовка леса на ТТП завершится, работы перенесут на другую лесосеку, за пределы территории общины «Яун-Ях». Руководство Департамента природных ресурсов обещало, что, таким образом, ситуацию локализуют, что она не будет такой опасной, что лесозаготовители уйдут с территории «Яун-Ях».

 

— Но этого не случилось, и вырубки на территории общины продолжаются?

 

— Да. Обещания остались витать в воздухе, лесозаготовители продолжают вырубать лес на территории общины, фактически, на охотничьих угодьях общины.

 

— О чём сожалеете, на что не можете повлиять как депутат?

 

— Остаются неузаконенными права коренных народов на ТТП, формально не утверждены границы и статус ТТП, а на каждую территорию должны существовать утвержденное положение, паспорт и карта. Этот пакет утверждается Правительством, и тогда каждая территория будет иметь юридический статус. Необходимо, чтобы семья, ведущая традиционный образ жизни на ТТП, с этим пакетом документов в госреестре могла зарегистрировать право традиционного природопользования. В этом случае наступит новый уровень отношений, когда любой природопользователь, приходя на эту землю, должен будет обратиться в росреестр, увидеть имеющиеся ограничения права пользования землей, и уже официально, законным способом обратиться к субъекту права ТПП за согласованием схем, дальнейших действий и т.д. Сейчас природопользователи просто-напросто не соблюдают эти процедуры.

Есть Реестр территорий традиционного природопользования Ханты-Мансийского автономного округа – Югры, но он содержит информацию формального характера, и выписка из реестра – это, по сути, «справка о составе семьи». Она не является подтверждением каких-либо прав на землю.
До сих пор применяются переходные положения Закона автономного округа «О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера»,  хотя юридически все вопросы должны быть урегулированы ещё с 2008 года.
Экономика нашего округа — экономика топливно-энергетического комплекса, идёт постоянное давление на тех, кто живёт на  земле черного золота. Чтобы это давление не возрастало, необходим объективный партнерский диалог субъектов права традиционного природопользования и недропользователей.
 

— Вам, как представителю коренных народов в законодательном органе субъекта Федерации, трудно бывает сказать «нет» или свою позицию выразить перед большим числом высоких чинов, которые абсолютно убеждены в своей правоте?

 

— Сказать нет, если я себя считаю правой, абсолютно нетрудно. Собственно, в этом, в том числе — отстаивать свою позицию — и заключается работа депутата, тем более, если я выражаю мнение своих избирателей. Если считаю, что я права – мне несложно сказать нет.

 

— На Вас пытались оказать давление в каких-то сложных спорных ситуациях?

 

— Сказать, что оказывали давление – нет. Просто могут быть приняты решения большинства.

 

— Чем Вам нравится работа депутата?

 

— Есть реальные возможности помочь, изменить ситуацию, закрепить позиции коренных жителей, помочь своим избирателям. Статус депутата и в законодательной сфере, и в общественных отношениях предполагает больше возможностей. Большое количество обращений поступает, иногда в день несколько ситуаций возникает, которые нужно сегодня, сейчас разрешить. И каждый раз радуешься, если получается помочь обратившемуся.

 

— На что уходят средства депутатских фондов?

 

— Из двух миллионов в квартал порядка восьмисот тысяч уходит на адресную материальную помощь. Это конкретные люди, конкретные семьи. Разовая материальная помощь оказывается депутатами по согласованию с органами социальной защиты.

 

— У нас так много малообеспеченных коренных жителей?

 

— И не только коренных жителей, к сожалению. Допустим, пенсионеры живут в деревне, в своём доме, а этому дому в обед сто лет, деды ещё строили. И никто, разумеется, средств на ремонт частного дома им не даст. А у дома завалинки прогнили, окна выпадают и прочее. Вот такая ситуация — она достаточно типична для деревенских жителей, и конечно же, если у нас есть такая возможность, – помогаем с ремонтом.

Многодетные семьи, одинокие родители заявляются на материальную помощь для приобретения сезонных вещей, дивана или кровати для детей, например, либо для приобретения стиральной машины, холодильника – это серьёзные расходы для многих семей.

 

— О каких суммах идёт речь?

 

— До сорока тысяч. Заявлений поступает много, процентов восемьдесят из них мы стараемся удовлетворить. Оставшиеся средства — это поддержка проектов учреждений культуры, образования, спорта. Стараемся в первую очередь поддерживать проекты, которые реализуются в сёлах компактного проживания коренных жителей. Также средства депутатского фонда направляются на общественно значимые мероприятия: поддержка ветеранов Великой Отечественной войны, социальные проекты. Зачастую помощь оказывается в приобретении материально-технических средств учреждениям: светового оборудования, мебели, музыкальных инструментов или убранства сцены, музейного оборудования, спортивного инвентаря. Рада, что была возможность порадовать воспитанников детских спортивных, образовательных учреждений, а также жителей некоторых поселков, например, приобретением искусственной елки к Новому году или устройством детской игровой площадки.

Очень важно для меня, что есть возможность участвовать в книгоиздательской деятельности. Понимаю, что для некоторых авторов эта помощь — единственный источник выпустить книгу, как например сборник к 70-летию Победы в Великой Отечественной войне «Птицы светлой памяти», в который вошли материалы об участниках Великой Отечественной войны, ушедших на фронт из деревень Саранпауль, Щекурья, Ясунт. В результате работы над сборником дополнительно выявилось больше двухсот человек. Они были как бы вне памяти. Если бы сейчас Саранпаульский музей, руководитель проекта Любовь Стаканова, не восстановили их фамилии, через какое-то время вообще было бы сложно восстановить. Я считаю, это символичный проект, это наша история.

 

— 13 июня 2016го года мы с Вами открыли музейный комплекс Юрия Вэллы в селе Варьёган Нижневартовского района. Там, насколько мне известно, тоже есть Ваши депутатские вложения. Собираетесь ли дальше участвовать в жизни музея? Каким образом?

 

— Да. В конце 2013 года возникла идея проекта по созданию дома-музея ненецкого поэта, общественного деятеля, человека, отстаивавшего права своих сородичей – Юрия Вэллы. Депутаты Думы Татьяна Гоголева, Еремей Айпин, в том числе и я, начали финансирование инифиативы родственников и друзей писателя. Представители администрации Нижневартовского района сделали все возможное, чтобы музейный комплекс был открыт, и чтобы в этом музее работали члены семьи Юрия Кыльевича, представляли современникам его произведения, его творчество.

В 2015 году стартовал еще один проект, тоже из средств депутатского фонда: проект по оформлению досье для придания статуса нематериального культурного наследия ЮНЕСКО Медвежьему празднику. Над проектом работали учёные-антропологи Ольга Балалаева и Эндрю Вигет. Это тоже очень серьёзная работа, она должна получить мультипликативный эффект. Если Медвежьему празднику будет придан международный статус – мы сможем реально заняться его возрождением и сохранением, чтобы осталось живым и дальше продолжало жить наследие наших предков. Это просто необходимо – вернуть к жизни уходящий обряд, вернуть людям историческую память, бесценные знания.

26-27 июня 2015 года в Ханты-Мансийске прошла Международная научно-практическая конференция «Новый взгляд на ритуализм медвежьего культа в Северном регионе», организованная Ассамблеей представителей коренных малочисленных народов Севера Думы Ханты-Мансийского автономного округа, с целью обобщения и продолжения научной и общественной работы в этом направлении.

 

— А в целом, есть ли какие-то подвижки в отношении развития жизни коренного населения Югры?

 

— Подвижки вижу в самих коренных жителях Югры. Как уже выше отмечала, молодежь стала активнее, грамотнее и, главное, неравнодушная. Сами отстаивают свои права на сохранение родной природы, организуют общины коренных малочисленных народов Севера, разрабатывают и реализуют проекты по этновосстановлению, заявляются на гранты.

 

— Очень большой толчок был дан в своё время развитию этнотуризма: гранты, иного рода поддержка, а на самом деле как складывается ситуация?

 

— Положительно, что такие конкурсы стимулируют к самореализации, помогают встраиваться в современные рыночные отношения, выстраивать бизнес-проекты. С другой стороны — общинам и предпринимателям от представителей коренных малочисленных народов трудно конкурировать с серьезными корпоративными структурами. И условий, и требований, которые наши общинники не могут выполнить ни при каких обстоятельствах, предостаточно, поэтому многие обладатели традиционных, а не рыночных знаний, отсеиваются уже на подступах к этим конкурсам, или их проекты не поддерживаются.

 

— О чем мечтается?

 

— Хотелось бы, чтобы работа с коренным  населением вновь стала системной, необходим Департамент по вопросам коренных малочисленных народов Севера, необходим диалог и с другими северными регионами, и, собственно, участие самих коренных жителей в вопросах сохранения своих народов, и саморазвитие.